Современное айкидо, как карго-культ.
Что мы видим, практикуя айкидо на татами, осваивая основы и постепенно погружаясь в глубины этого направления? Достаточно небогатый (по-крайней мере, если сравнивать с айки-дзюцу) набор парных ката, исполняемых адептами изо дня в день, из года в год. При этом декларируется, что айкидо – искусство вне формы и вне шаблонов, что это боевая система и прочие клише… Противоречие? Безусловно! Как быть, что делать и куды бечь?
Начнём с минусов (всё, ниже описанное, моё и только моё мнение, на которое, как мне кажется, я имею право).
Как в своё время говаривал Бенедетти Стэфан (7-й дан айкидо Айкикай), достаточно повторить 20 раз технически неверное движение, для того, чтобы последующие 20 лет всё это исправлять. То есть, наше тело (а вернее, наше сознание) обладает достаточно серьёзной инерционностью. Как «положить» в него, так и «изъять» из него что-либо — достаточно трудоёмкое деяние. Причём, вне зависимости от того, верные мысли, идеи или движения мы осваиваем, или же ошибочные. Это раз.
Теперь представим, что я закладываю в тело исключительно правильные действия или приёмы. Закладываю и закрепляю. Допустим, что через 10 лет подобной практики у меня третий дан, звание сэнсэя и группа новичков, которые получают от меня кондовый и безупречный кихон, принятый в айкидо вообще, и в нашей школе, в частности. Вопрос: это – айкидо? Или это – эскиз айкидо? Или же это – три иероглифа Ай-Ки-До, начертанные на заборе проходящим мимо мастером айки?
А если я в подобном ключе занимаюсь тридцать-сорок-пятьдесят лет? Теперь-то уж я практикую настоящее айкидо? И это – будо?
Единственным критерием истины является практика. Если я преподаю будо, то готовлю будоку. А кто такой будока, если огрубить? Это человек способный отбиться от другого будоки. В силу того, что айкидо предполагает ведение боя против нескольких противников, то супостата можно помножить, скажем на два или на три. Справедливо? Справедливо. И теперь, глядя в глаза О-Сэнсэю (на портрете, естественно), может ли кто-нибудь из больших сэнсэев и сиханов сказать, что его айкидо – это будо? Что 25-летняя девочка из его додзё с сан-даном (и 50-тью килограммами веса) отобьётся от двух 80-ти килограммовых, скажем, каратистов?! Вопрос риторический… Это два.
Идём дальше по минусам. Тема статьи – карго-культ. Классическое занятие на татами – отработка парных ката в виде иккё, ирими-нагэ или котэ-гаэси. С десяток строго формализованных атак, при привычном тайминге. Периодически используемое оружие чистит линии, кихон-ваза становится красивым и акакдемичным. Всё правильно, всё так, как и должно происходить в айкидошном додзё. Однако, с таким подходом я не отобьюсь даже от подвыпившего футбольного фаната, которому вдруг не понравился мой красный шарф. Ибо не будет ни сёмен-учи, ни чудан-цки, ни усиро-рио-кататэ-дори. Не будет привычного тайминга. Не будет правильной дистанции. Не будет ровного и мягкого татами под ногами, достаточно света и пространства для движения. Не будет партнёра, готового пойти в правильном направлении и сделать правильное укеми. Не будет даже чувака, который среагировал на ваш удар, ибо ему (на адреналиновой-то волне) вообще по фигу ваши комариные укусы.
Вспоминая драгоценную фразу Кристиана Тиссье (8-й дан айкидо Айкикай), сказанную в далёком двухтысячном – «Кихон не работает!», – задаёмся очередным вопросом: на фига тогда все эти пляски с бубном? И это три.
Объединяя предыдущие три пункта, резюмируем минусы: айкидока (в большинстве случаев) соответствует некому айкидошному карго-культу, лепя и собирая на татами «соломенный самолёт», в тщетной надежде, что он когда-нибудь взлетит. Кто знаком с понятием карго-культа, тот понимает – о чём это я… Причём, чем яростнее и трудолюбивее адепт, тем более и более похожим на настоящий самолёт делает он свою поделку. И с каждым годом «карго-самолёт» становится всё весомее и прочнее! Но взлетит ли он хоть когда-нибудь?…
Теперь о путях выхода, а значит, о плюсах.
В русле данной темы меня бередят три фразы, сказанные разными людьми в разное время. Первую приписывают О-Сэнсэю: «Сердце айкидо — это мисоги!». Вторую я сам слышал от Жерара Блэза (7-й дан айкидо Айкикай): «Пока вы не откроете сердце, вы не поймёте – что такое айкидо.» А пока не поймёте, что есть айки, вам никогда его не освоить – добавлю я. Третья истина взята из Казачьего Спаса: «Путь в Спас лежит через сказку».
К чему это я? Да к тому, что истинное айки находится в пространстве совсем не телесного движения, каким бы правильным, каноничным (т.е. удовлетворяющим требованиям канона) или утверждённым всеобщим голосованием Вселенского Собора Сэнсэев Айкидо, это движение ни было. Уж простите за пафос, но я так думаю. А, следовательно, строить соломенный самолёт особого смысла нет. Беда только в том, что когда приходит время задумываться над подобными вопросами, свой «самолёт» ты уже построил, покрасил и даже вытащил на взлётную полосу. И мужества – разрушить то, что летать не может, чтобы начать творить что-то стоящее – достаёт очень немногим… Мне, например, не хватило… Поэтому, на остатках керосина пытаюсь доехать до решения своей проблемы: как взлететь на соломенном самолёте? И решение, на мой взгляд, спрятано где-то между выше изложенными тремя истинами.
Если айки не зависит напрямую от телесного, узнаваемого как айкидошное, движения, значит оно тоньше и чище. И принадлежит к пространству сознания. А чем наполнено сознание? Правильно, образами! Это первый взяток!
Теперь надо понять – из чего состоит айкидошный образ, и как его создавать. Здесь вынужден покаяться: я не знаю этого. Всё, что изложу ниже, мои, и только мои наблюдения, соображения и временные выводы. Но, как говорится, за неимением пипифакса, пользуемся наждачкой…
Итак, если мне необходимо создать образ чего-нибудь, нужна стартовая информация, а значит – аналитика. Если говорить о движении в будо, то я должен совершенно точно представлять, что делать моему телу при возникновении нештатной ситуации, скажем в подворотне. Здесь два основных пути. Либо отрабатывать все возможные ситуации и затачивать их под себя миллионом повторений (строим соломенный космический звездолёт). Либо подгонять ситуацию под те три движения, которые у меня уже есть (пытаемся взлететь на метле). Кстати, второй путь и проще, и эффективнее. Жаль, что наш «самолёт» уже на взлётной…
Говоря конструкторским языком, аналитическое знание о движении в будо – это чертёж самолёта. Хотя бы начерно. И этот чертёж у нас есть, ведь не зря же мы столько лет строили своё соломенное чудо. И хрен с ним, что оно из соломы, наши герои в Великую Отечественную летали на фанере! Значит, не всё пропало! Возвращаясь к айкидо, замечу, что все мы вполне неплохо знаем и принципы айки, и основы перемещений, ударов, захватов, бросков, удушений, и пр., и пр. Будем считать, что с первым пунктом у нас всё нормально.
Чертёж воплощается в жизнь через остов, скелет. Этот скелет в будо отвечает на вопрос: «Как убить, чтобы выжить?». Если айкидо – это будо, то ответ на этот вопрос должен быть вбит трёхсотыми гвоздями. И уж коли вы не способны этого увидеть, то значит, занимаетесь либо динамической йогой, либо «боевыми» танцами. А для этого вполне годится и соломенный «самолётик». Это второй взяток.
Как вы понимаете, на рёбрах жёсткости, раме и шпангоутах мы не взлетим. Образ необходимо наполнять. И мы переходим к более тонким частям нашего движения. Я говорю об ощущениях, чувствах и эмоциях, причём (и это очень важно!) — лёгких, воздушных, позитивных и добрых! Это именно тот материал, из которого мы с вами будем делать обшивку фюзеляжа, плоскости, элероны и прочее оперение. Именно этим мы слышим и чувствуем то, что в айкидо называется центром, осью, потоком, мусуби и т.д. Очень благодарный этап строительства.
Небольшое противоречивое примечание. Этот этап тоньше и сложнее ещё и потому, что именно здесь хорошо видно отличие того, что мы делаем на татами, от того, что происходит в подворотне. Ощущения во время кейко складываются из общей доброжелательной и дружеской атмосферы, царящей в додзё. И ваши образы будут черпать силы из неё. В подворотне же вы столкнётесь с диаметрально противоположным эмоциональным фоном, к которому крайне сложно привыкнуть, и в котором крайне непросто запитывать своё айки, основанное, по сути, на любви и принятии. Причём, чем тоньше вы способны и слышать, и работать в додзё, тем разрушительнее для ваших ощущений будет реальная драка. Поэтому, чем устойчивее ваша айкидошная доброжелательная психика внутри боя, тем ближе вы к истинному будо. И это третий взяток.
На этапе третьего взятка мы подошли к тому, что, условно, можно назвать состоянием. Здесь образы взаимодействия с партнёром, образы принятия его движения, образы действий в ответ на его действия – сливаются в некое единое пространство, которое является состоянием. Правильное состояние рождает правильное взаимодействие. На мой взгляд, это именно то, что и в Любках, и в Спасе называлось «позволение». Японского термина, в полной мере отражающего это понятие, я не знаю, поэтому буду в дальнейшем использовать именно это древнее русское слово.
Очевидно, что «позволение» имеет корень «воля». Чья воля? Кому мы позволяем? На первый взгляд, вроде бы ему, тому, кто нападает. Но это внешнее проявление моего состояния: приятие, укеми. Мы позволяем атаке состояться, после чего позволяем некому техническому действию свершиться. Однако, здесь имеется и внутренний аспект, который говорит о моей воле. {При этом, удерживаем в сознании тот факт, что в русском языке понятие воли достаточно многогранно: воля, как состояние божественной свободы; и воля, как внутренняя способность и решимость осуществлять желания и цели.} Потому, что именно она, моя воля, «позволяет» мне остаться не в озверении, а в любви. Именно моя воля удерживает правильное состояние взаимодействия. Именно она ответственна за наличие свободного внутреннего пространства сознания для этого. Не будет воли – не будет чистоты внутри. Не будет воли, никогда не заставишь вычищать дерьмо и гниль из себя. Не будет никакого мисоги, а значит, не откроешь для себя «сердце айки». Не случайно в русском языке частота, чистота и честь растут из единого корня. Для меня не случаен и ответ дедушки Ватанабе на вопрос: «Что для Вас есть будо?». «Будо есть свобода!» — сказал Учитель. Для меня, как для русского человека, этот ответ выглядит так: «Будо есть воля!» И это четвёртый взяток.
И теперь о главном. Пятый взяток – это вера. Это то, что завершает строительство нашего образа, нашего состояния и нашего самолётика. Если продолжать параллели с попыткой взлететь, то вера – это авиационное топливо. Даже если есть в наличии новенький аэроплан, вы всё одно не взлетите без керосина. Понимание этого делает веру крайне важным элементом нашего разсуждения. Сейчас не буду разбирать, что понятие веры не менее многогранно и многоуровнево, чем понятие воли. Начиная с веры в то, что следующий год будет лучше, и заканчивая верой в Бога. Конечно, это разные «веры», как разные этажи терема или храма: есть подвал, а есть маковка. Сейчас нам интересны два проявления веры, так сказать, третий и восьмой этажи храма айки. Это вера в себя (без сваливания в самоуверенность) и вера в то, чем ты живёшь и дышишь. Для меня это – моё айки. Тем не менее, есть ещё один этаж веры, без взгляда на который сложно заставить наш самолёт взлететь. И это очень детский («сёсин»), наивный и чистый уровень – вера в сказку. Как «Путь в Спас лежит через сказку», точно так же и путь в Айки идёт через неё же. А для этого в сказку надо поверить. Сказка – это не движение руки или бедра. Сказка – это движение Души, а Душа – это Огонь!
И пока айкидока не верит ни в центр, ни в ось, ни в поток, ни в мисоги, ни в мусуби, я уже не говорю о вере в наследие О-Сэнсэя (Бог и Любовь), — он так и останется человеком, откручивающим руки и головы. Он так и останется великим строителем соломенного «самолёта», адептом карго-айкидо. И это – тоже путь…
Кучерук Игорь /май 2020 г./